Взгляд незнакомца рассеянно блуждал по комнате.

— Приехали, значит! — мрачно проговорил он.

— Добрый вечер, — отозвался Меланюк.

— Какое там добро, — непреклонно возразил двойник Угрюмова, — не будет вам добра.

Не спрашивая, он пересек комнату и уселся на хлипкий стул, вытянув ноги в грязных кирзачах.

— Ну, зачем же вы так, — по-прежнему вежливо проговорил Меланюк, — мы никому мешать не собираемся.

— Кто вас спросит, чего вы там собираетесь, — неопределенно ответил вошедший, — а только, нечего вам тут делать.

Он вновь оглядел комнату мутным взглядом.

И этому мы не понравились, — подумала Варвара.

— За знакомство не хочешь выпить, хозяин? — обратился он уже непосредственно к Меланюку.

Вот это, с варвариной точки зрения было уже в пределах разумного — понятно, почему человек пришел. Выпить хочет, вот и пришел. А нальют ему, так сразу подобреет.

Но Меланюк, к ее удивлению, покачал головой.

— У нас сухой закон, — пояснил он.

— Это как? — удивился вошедший.

— Никто не пьет во время полевых исследований.

— А-а, — протянул тот, — ну, тогда…

— Погодите, — вмешался Шерстобитов, — спирт будете?

Ага, подумала Варька, имеем конфликт двух лидеров. Формального и неформального.

— Нешто ж нет? — удивился тот.

Принял кружку, сказал:

— Ну, будем здоровы, хозяин!

И лихо опрокинул.

На сей раз, подумала Варвара, он пожелал здоровья лично Шерстобитову. Определился, значит.

— Федором меня звать.

— Вадим Анатольевич, — степенно отозвался Шерстобитов, — руководитель экспедиции.

Ага, подумала Варвара.

Она покосилась на Меланюка. Тот безразлично уткнулся в старый, траченый мышами, номер Юности.

— Ну, так будем здоровы, начальник! — вновь пожелал Федор, покосившись на передвижную лабораторию Шерстобитова, — чего изучаете?

— Фольклор собираем, — к варькиному удивлению пояснил Шерстобитов, — легенды всякие. Вот вы скажите — Варька заметила, как он украдкой пошевелил рукой в кармане. Диктофон у него там! — подумала она, — у вас тут никто не рассказывает истории о… всяких существах, спустившихся с неба, там…

— Пришельцев, что ли? — посмотрел на него прозрачными глазами Федор.

— Ну да, — подтвердил Шерстобитов, — пришельцев.

— Отчего ж не рассказывают, — тот перевел взгляд на флягу со спиртом, — рассказывают. Их тут полным-полно, пришельцев!

— И вы их видели?

— Их все видели, — подтвердил Федор, подставляя кружку, — так и я видел. Как-то раз, на межонной луне. Плывут себе, светятся…

— И?

— А чего — и? Известно, на контакт они не идут. Не хочут. Так я посмотрел — они пошли себе, и я пошел.

Издевается он, что ли? — подумала Варька. Шерстобитов, кажется, пришел к тому же выводу, поскольку несколько увял.

— И когда это было? — переспросил он.

— Я ж говорю — на межонной луне. — Он помолчал, потом вытянул корявый палец и помахал им перед самым носом Шерстобитова, — ты Анатольич, вот что… Ты манатки свои собирай, и валите отсюда. А то до беды недалеко!

— До какой беды? — быстро спросил Шерстобитов, играя кнопками в кармане.

— А такой… — Федор тяжело поднялся, вновь протопал через комнату и, уже в сенях обернулся, — ты это, слышь… двери на ночь запри. И ежли кто стучаться будет, не открывай.

— Почему? — спросил Меланюк, подняв голову от журнала.

Федор молча смотрел на него, потом развернулся, бухая сапогами, спустился с крыльца и исчез во тьме.

— Чего это он? — недоуменно спросил Артем.

— Ты же слышал, — вздохнула Варвара, — пришельцы тут так и шастают.

— Не надо было поить его, Вадим, — негромко заметил Меланюк.

— Это еще почему, — удивился Шерстобитов, — мне важно установить с местными хорошие отношения. Это очень облегчает работу.

— Ничего это не облегчит. Только хуже будет.

— Здесь я решаю, — Шерстобитов исподлобья поглядел на Меланюка. — Я планирую экспедицию.

Варвара с интересом следила за назревавшей схваткой гигантов. Но Меланюк не принял вызова.

— Да Бога ради, — пожал плечами он, — делайте, что хотите. Я просто немного знаю эти места, вот и все. И людей этих… — Он поднялся. — Ладно, я пошел баиньки. И, кстати, заприте дверь, как он сказал.

— А это, — в голосе Пудика звучал живейший интерес, — если, типа пан Анджей вернется?

— Постучит, откроете, — отрезал Меланюк.

День второй

Варвара тихонько, чтобы не разбудить Леру, натянула свитер и побрела вниз. Там Пудик, присев на корточки, разжигал плиту.

— Ты это, — сказал он, увидев Варвару, — за молоком бы сходила. Вон, банку возьми…

— Так они, наверно, спят еще.

— В деревне? — удивился Пудик, — Они еще по темноте встают. А вот Лерка наверняка дрыхнет.

— Ага…

— Завтрак ты будешь готовить?

— Ты воду только поставь. А ребята где?

— Вадька ушел. Взял камеру какую-то хитрую и отправился — с утра пораньше. Снимать невидимые сущности. Он Анджея будил — тот только ногой отпихивался. Ох, и злился же начальничек! Меланюк, правда, за ним увязался — рассвет над заливом встречать.

— А Анджей когда вернулся?

— Да как Федор ушел, так и вернулся. Злющий!!! Ты не слышала, что ли?

— Да я сразу заснула.

— Передышала с непривычки. Кислородная интоксикация.

— А Темка где?

— Бардака кормит твой Темка. Нашей общей тушенкой, между прочим. Пес-то всю ночь провыл, может, жрать хочет.

— Я тоже хочу, — опечалилась Варвара.

— Вот принесешь молочка, кашку и сваришь… А, пан проснулись!

Анджей в великолепной белой рубашке с отложным воротничком и тончайшем пуловере нарисовался в горнице.

— Я тоже, — сказал он.

— Что — тоже?

— За молоком.

— Она и без тебя донесет. А ты лучше за водой сходи.

— Ладно, — пожал плечами Анджей и вышел вслед за Варькой.

Вместо того, чтобы взять в сенях ведро, он сунул руки в карманы и, посвистывая, двинулся следом. Варьке казалось, что при этом он с затаенной ухмылкой смотрит ей в спину.

— Ты чего? — на всякий случай спросила она.

— Ничего. Ты за молоком идешь? Вот и иди себе!

Я для него не существую, подумала она. В смысле, как женщина. Вроде бы и неприятный тип этот Анджей, а все равно обидно. Вдобавок, она слишком отчетливо ощущала, как ее сапоги тяжело бухают по деревянному настилу.

— А что за невидимые сущности Шерстобитов фотографирует? — спросила она быстро.

Анджей не ответил.

— Анджей!

— Ну чего?

— Я спрашиваю, что он фотографирует?

— Да так, — сказал Анджей ей в затылок, — при съемке фотовспышкой на пленке выявляется рефлекс. Непонятного происхождения. Ясно?

— Нет, — ответила Варвара из принципа.

На деле ей хотелось со всем согласиться, чтобы он заткнулся, и перестал разговаривать с ней в таком снисходительном тоне. Зря я вообще с ним заговорила.

— Ну, очертания гигантской фигуры гуманоида или конструктов типа гантели, парящей в воздухе.

— А-а! — протянула Варвара, — А как?

— Что — как? — равнодушно переспросил Анджей.

— Как это получается, если их простым глазом не видно?

— А я откуда знаю?

Нести литровую банку было неудобно и она ругала себя за то, что не захватила пакетик с ручками. По обе стороны улицы из-за зарослей бурьяна на нее таращились черные окна молчаливых домов.

Угрюмовский двор тоже был пуст. Впрочем, ей показалось, что в одном из окон шевельнулась занавеска.

Анджей небрежно отодвинул ее плечом и прошел в калитку. Она смотрела, как он прошел по дорожке, небрежно пнув носком кроссовки выросший за ночь моховик, как легко взбежал на крыльцо.

— Эй, — он постучал по двери, — Хозяева!

Молчание.

— Анджей, — нерешительно проговорила она, — может, пойдем?

Ну его в самом деле, это молоко.

Кто— то дотронулся до ее плеча.

Она подпрыгнула на месте и резко обернулась — сзади стоял вчерашний Федор. Вид у него был помятый. И как это он умудрился подобраться так бесшумно?